Роль пейзажа
Пейзаж в романе «Война и мир» является одним из главных художественных средств. Использование писателем картин природы обогащает произведение в идейном и художественном отношениях.
Для Толстого природа – это высшая мудрость, олицетворение нравственных идеалов и истинных ценностей. Человек «естественный», близкий к природе, был идеалом писателя. Поэтому одной из важных характеристик героев Толстого является их отношение к природе. Она органично входит в жизнь «ищущих» героев Л.Н. Толстого, переплетается с их мыслями и переживаниями, иногда помогает переосмыслить, пересмотреть свою жизнь и даже изменить ее.
Толстой часто использует пейзаж для анализа душевного состояния князя Андрея. Духовная красота Наташи Ростовой, поэтичность ее натуры проявляются в отношениях героини к природной стихии. Как прекрасна и непосредственна Наташа, любующаяся красотой ночи в Отрадном: «Соня, Соня! – послышался опять первый голос.– Ну, как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть. – Ведь эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало. – Нет, ты посмотри, что за луна. »
Описание лунной ночи в Отрадном, которой любуются одновременно князь Андрей и Наташа, эмоционально и романтически приподнято. Большое количество эпитетов в сравнительно коротком отрывке передает оттенки контрастных цветов: черного, белого и серебряного; игру света и теней – ночь неподвижно-светлая, деревья черные с одной и серебристо-освещенные с другой стороны, растительность с серебристыми кое-где листьями и стеблями, крыша – блестящая росой, дерево с ярко-белым стволом, полная луна на светлом, почти беззвездном небе. Ночь, луна, свет и тени – все поражает незабываемой красотой.
Природа часто помогает героям узнать свое состояние, разобраться во всем (небо над Аустерлицем, описание Дуная, образ дуба), показать всю бессмысленность мечтаний о славе и подвиге. На поле брани перед лицом смерти князь Андрей понял, что кумиры и слава далеки от истинного смысла жизни. «Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!» Видя теперь так близко своего кумира – Наполеона, князь Андрей понимает всю ничтожность этого «маленького человека», которому он подражал. Все это мелко и незначительно по сравнению с тем, что происходит между его душой и этим высоким небом. Андрей находит истинный смысл жизни в служении семье, воспитании сына. Князь Болконский считает, что его жизнь кончилась. Нет никакой надежды на счастье.
Как бы вторя его мыслям, старый мощный дуб стоит в распустившейся березовой роще. Его сучья-палки торчат в разные стороны, уродливые на фоне молодых березок. Дуб как бы говорит: «Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам все один и тот же глупый, бессмысленный обман. Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. ». «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, – думал князь Андрей, – пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» И Андрей решает жить тихо и спокойно, доживать свой век, никому не делая зла, заботясь о близких, выполняя свой отцовский долг.
Но после посещения Отрадного и знакомства с Наташей образ мыслей князя Андрея меняется. Ночной разговор Наташи с Соней, нечаянно подслушанный князем, раскрывает ему душу этой девушки. Ее восторженность и восхищение жизнью невольно передаются Болконскому. Он начинает понимать ценность жизни, каждого ее мгновения. На обратном пути он видит тот же дуб, но уже другой. «Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было видно. “Да это тот самый дуб”, – подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления».
Замечательное описание осенней природы связано с картиной охоты в Отрадном: «Уже зеленя уклонились и ярко-зелено отделились от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло-желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса. стали золотистыми и ярко-красными островами посреди ярко-зеленых озимей». Эта русская поздняя осень возбуждает в человеке какую-то внутреннюю духовную силу. Кроме того, она созвучна страстному увлечению людей охотой, музыкой, плясками, которые Толстой изображает в романе с большим мастерством.
Следует отметить, что только лучшие герои Толстого близки природе, чувствуют свою связь с ней. Отрицательные персонажи далеки от природы, от всего естественного и прекрасного. Они не только не замечают природу с ее величием и спокойной красотой, а как будто даже не подозревают о ее существовании. В романе «Война и мир» читатель ни разу не увидит Элен, Анну Павловну, Жюли Карагину, князя Василия на лоне природы, так как это не их стихия. Они не любят природу, не понимают ее высокого смысла. Духовно опустошенные, нравственно уродливые, они если и говорят о природе, то натянуто и фальшиво. Но совсем иначе воспринимают этот гармоничный мир главные герои романа, близкие к идеалу писателя – «естественному человеку». Это люди духовно красивые, ищущие счастья, внутренне близкие к народу, мечтающие о полезной деятельности. Их жизненный путь – это путь страстных исканий, ведущий к правде и добру. Богатство внутреннего мира этих героев Толстой раскрывает через их восприятие природы.
Картина природы воссоздает обстановку, характеризующую начало Бородинского сражения: солнце, брызнувшее на поля из-за тумана, послужило Наполеону сигналом к выступлению. Пейзаж в освещении войн, битв, сражений несет у Толстого главную идейную нагрузку, выявляет характер войны, отражает точку зрения автора на происходящее.
► Читайте также:
Художественные особенности романа
Нравственно-философский смысл произведения
Источник
Лев Толстой Природа в его произведениях
Л.Н.ТОЛСТОЙ ПРИРОДА
В ЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯХ
МЕТЕЛЬ
В этом рассказе Л.Н.Толстой дал не только превосходное описание
зимней русской природы, но и превосходно изобразил состояние
и характер русского человека в экстремальных условиях.
Зима вечерняя в степи
в Земле Донского Войска
особых тайн всегда полна —
причин для беспокойства.
Не знаешь, что случится вдруг,
особенно, в дороге,
когда метель застанет здесь,
и ночь пройдёт в тревоге.
Фигуры мельниц в темноте
ещё виднелись сносно,
когда со станции одной
ямщик на тройке удалой
погнал её в дорогу, просто.
Поднялся ветер.
Снег сухой с земли, ещё не с неба,
холодной струйкой пробежал
под рукавом тулупа слева.
На темном небе, низко и черно
спустились грозно тучи.
Ни звёздочки не видно, ничего,
лишь ветер, снег, да эти тучи.
Стоим. Потеряна дорога.
На два шага не видно ничего.
Ямщик, мужик бывалый, но
и он тушуется в кромешной тьме,
по-моему, немного.
Волнуется, совета просит:
«Назад вернуться или продолжать. » —
и лишь, когда услышал колокольчик,
решил, что лучше ехать с ними, не стоять.
То почта, тройка, целых три,
курьерский колокольчик
уверенно звучит в метельной тьме,
промчались мимо нас. Извольте!
За ними мы, но вскоре след пропал
в мельтешной тьме из снега.
Нам встретился в ту ночь обоз.
У нас не ближняя дорога.
Он двигался, чернея,
ведомый сонным ямщиком,
лежал под пологом,
а лошади лениво
обоз тащили снежным прямиком.
Метель сильнее становилась.
С земли и с неба сыпал снег,
сухой и мелкий, проникал он
под шубу где-то снизу вверх.
Дорога потерялась где-то,
и мы кружили по степи,
но не одни,
обоз вновь показался впереди,
в нем также люди спали под рогожей,
и также лошадь осторожно
искала путь средь снежной белизны.
Дорога, холод усыпляли сознание.
Оно вдруг яркий свет увидело
и белую равнину,
далёкую и бледную луну,
что тучи разошлись
и в проблески меж ними
к земле неслись
косые
лучи и снег, холодные, слепые,
и небо застилали заодно.
Слышнее становилось завыванье ветра.
И в вихре воздуха росло
число снежинок,
мелких, колющих и льдистых,
как будто обозлившихся на что-то,
скорее без причины, скорее ни с чего.
Вновь тройка почтовая подлетела,
соединилась с нами, чтоб искать
дорогу, скрытую под снегом,
её найти, по ней скакать.
Ямщик дорогу ищет,
топая ногой,
и, кнутовище в снег втыкая,
ругается тихонько сам с собой,
метельную погоду проклиная.
Другие, ему советы подают,
он огрызается на них,
итак,
дорогу, не найдя, вслепую,
в путь отправляются,
за ними мы, держа свой шаг.
Мы долго ехали за ними
в пустыне белой, а метель,
по-прежнему, кружила, нас кружила,
в колеблющемся и холодном свете,
такая канитель!
Картина неизменна предо мною:
фигуры ямщиков,
их лошадей,
гнедых и пегих в постромках,
на дугах колокольцы,
дорога под копытами, полозьями саней,
но снега пелена всего видней.
Напрасно глаз чего-то ищет!
Нет ни столба, ни стога, ни забора,
Не видится живого огонька.
Везде всё бело, бело и подвижно,
как будто горизонт становится далёким,
то сжатым по бокам на два шага,
то вдруг высокая стена возникнет справа,
она бежит, вдруг исчезает,
то вырастает слева, то впереди бежит,
быстрее лошадей почтовых мчит.
Вверху покажется светло, всего минуту,
увидишь звёздочки, туман закроет их,
и только снег безустали несётся с неба
к тебе за воротник, в лицо
и часто, часто из-под копыт.
Метель. Картина чудотворна.
Белеет всё, мерещится вокруг,
и лошадиный бег неровный
склоняют седоков ко сну.
Сон. Снится лето, пруд, жара,
шиповник, куст колючий,
над ним жужжит пчела,
издалека я слышу бабий смех,
он звонкий и трескучий.
Прекрасно всё.
Великолепие кругом,
лишь надоедливые мухи
мешают, отгоняю их,
Иван, наш кучер,
бежит к пруду спасать кого-то,
за ним мужик бежит к пруду, кричит,
сбегается толпа,
за ней собаки с лаем,
бросают невод тащат из пруда
утопленника.
Меня толкают, просыпаюсь,
в другие сани к ямщикам сажусь
и вместе с ними отправляюсь
на неоконченный маршрут.
Метель сбивала с ног, когда садился.
Клонило в сон опять.
О нём не буду вспоминать
Да, он, пока писал, забылся.
Метель прошла.
Снег становился всё белее, ярче.
Глаза ломило, глядя на него.
Оранжевые полосы по небу
вверх поднимались высоко.
Круг солнца красный завиднелся,
его лучи сквозь сизых туч прошли,
лазурь стала блестяще и темнее,
след чёткий, ясный появился,
окрашен свет был в желтый цвет.
Станица. Тройка побежала.
Закончен долгий жутковатый путь.
Метель утихла. Утро наступало.
Морозный лёгкий воздух
хлынул в грудь.
19.04.2008 г.
Три смерти. Рассказ.
Л.Н.Толстой верный красоте природы,
показывает, что даже смерть не может остановить дыхание жизни
и её всепобеждающую силу, и прелесть, и пробуждение.
Пришла весна.
По улицам текли с навозом льдинки.
Журчали торопливые ручьи.
Народ в одежды яркие оделся,
и голоса ребят звучат, как те ручьи.
В садах набухли на деревьях почки,
раскачивались ветки на ветру,
везде лилась вода, и капли
стекали вниз, прозрачны и легки.
Воробушки нескладным хором
попискивали разом и вокруг.
Всё двигалось и радостно блестело
в лучах весны и поднимало дух.
Деревья и дома,
подгнившие заборы,
казалось, ожили весной
такой повсюду был настрой,
что радовало даже человека,
который умирал.
Он стар был и больной.
Холодный матовый покров утра.
Роса ещё не высохла под солнцем.
Ничто не шевелилось:
ни трава, ни лист на ветке дерева,
ни первый робкий лучик солнца.
Лишь звуки в чаще крыльев птиц
пытались тишину нарушить.
Лес пробуждался с пеньем их
и нехотя стал это пенье слушать.
Туман волнами продирался
через кусты, деревья от реки,
в лощине он переливался,
блестел на капельках росы
в лучах сверкающего солнца,
как зеркала разбитого куски.
На небе тучки разбегались,
И на синевшем своде оставались
лишь единицы их,
чтобы следить
за происками птиц,
которые усердно гомозились,
порхали тут и там,
над ветками стремглав носились,
и щебет их счастливым был:
пришло тепло с весною
и гнезда надо вить
и птичью жизнь беспечную продлить.
Но, как бы соблюдая тишину,
над мёртвым деревом склонили
живые ветки — голову свою.
О нем печалясь и тоскуя.
20.04.2008 г.
Лев Толстой
о природе в рассказе «Набег».
Рассказ «Набег».
На фоне красочной природы
Толстой оценивает сущность войн.
Его Кавказ, война, народ, природа
находятся в связи одной.
Набег начался до рассвета.
Лишь голуби вились над балкой и рекой.
Вдали виднелись очертанья гор
и пахло ранним утром лета.
Сверчки, стрекозы наполняли воздух звуком,
как будто колокольчики в ушах,
Туман, росистая трава,
на ней тёмно-зеленый след,
фазан, испуганно взлетевший вверх,
но солнца ещё нет.
И только камни, белеющие вдалеке,
жёлто-зеленый мох,
кусты карагача, кизила
и выпукло и ясно, обозначив,
говорили,
что начался восхода свет.
По мере общего движенья в горы
густая пыль из-под копыт и сотен ног,
поднявшись, заслоняя небо, говорила,
как бы набегу: «Стоп».
Жара и пыль солдат сморили.
Усталые они вступили
в ворота крепости, уже, когда
косые розовые лучи солнца
и облака образовали цепь
у снеговых вершин,
причудливо красиво,
о чём-то с ними говоря.
На отдых дали три часа.
В глубокий вечер, лишь тогда,
когда жар солнца, его блеск
сменил на небе месяц,
и неба синева стала темнеть,
а звёзды ярче засверкали,
отряд вновь выступил в поход,
туда, где будут слава и печали.
Казалось, небо рассердилось,
покрылось тучами. Они длинны,
их темно-серые цвета забили
белеющие облака вдали.
За ними скрылся месяц молодой,
укрывшись среди чёрных гор.
Он был испуган и дрожал,
бросая слабый свет на мрак
к подножью гор.
Сплошная черная стена
вставала пред отрядом,
(она враждующие силы разделяла)
и тишина,
в которой только звуки природа издавала
и дышала, своею силой, красотой.
Она, как будто, примиряла
враждующих людей
и их с собой.
Уместно здесь цитату привести Толстого:
«Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звёздным небом? Неужели может среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе подобных? Все недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой — этим непосредственнейшим выражением красоты и добра».
Продолжим мысль, друзья!
Вошли в глубокое ущелье.
Приблизились к разлившейся реке.
На мрачном фоне вспыхивали и исчезали
какие-то огни.
Но вскоре оказалось, что это выстрелы.
Набег встречали пули.
Стрелял передовой пикет, казаки — отвечали.
Глубокий брод с теченьем сильным
отряд прошёл.На берегу
рассыпались казаки вдоль опушек:
бой начался в пыли, в дыму.
Он кончился с заходом солнца.
Оно за снеговым хребтом
последние лучи бросало,
с погибшими прощаясь заодно.
И горы скрылись за туманом.
Лиловый цвет его окутал их.
И обозначались вершины
в багровом свете может быть
ушедших лиц.
Так Лев Толстой описывал природу,
сверяя взгляд свой на войну:
рассвета ещё нет,
он наступил, за ним
от солнца жар, затем вечерняя прохлада,
ночь, тишина, их бой сменил
и солнечный закат, как эпилог набега,
его итоги подводил.
18.04.2008 г.
Источник
